Ю. Котов, "Афганский дневник: Записки фельдшера ММГ" главы 25, 26

Главы 25 и 26 "Дневника фельдшера..." Ю. Котова посвящены схваткам с бандгруппой Рауфа. Этот главарь несколько лет портил жизнь не только нам пограничникам, но и всем местным жителям вокруг Кайсара, отнимая и грабя всё то, что могли дать скудные урожаи дехкан. Естественно реквизиции Рауфа прикрывались именем аллаха и борьбой против неверных. Полученные командованием РММГ-2 разведданные по банде, царящим в ней настроениям, планам бандитов органично вставлены в текст. Один из эпизодов встречи бандитов с боевой группой, находящейся в ночной засаде в соответствии с планом командования, описан в Главе 25. В Главе 26 рассказано о продолжающихся постоянных междоусобицах бандглаварей в Кайсарском улусвольстве. В этой ситуации пограничники всегда помогали тем, кто в данный настоящий момент не вёл против нас боевые действия. На этот период (ноябрь - декабрь 1983 года) приходится начало нашего взаимовыгодного перемирия с бандглаварём Карамханом из Ачика, которое продолжалось несколько лет вплоть до осени 1988 года.

"Афганский дневник: Записки фельдшера ММГ (июль 1983 - февраль 1984 г.г.)"

Глава 25.

...Сегодня 1 декабря. Пришла зима. По полученным данным бандиты активизировались в грабежах кишлаков в окрестностях Куруколя и Саура. Командование обработало все данные и решило организовать засаду на одной из дорог в этом районе.

К операции готовились тщательно. Для исключения неожиданностей с утра был организован выезд боевой техники под видом разведрейда. На месте будущей засады оставили 5 человек с радиостанцией, пулемётом, гранатами и сухпаем.

Это была дорога, идущая из ущелья в районе Саура в сторону Кухи, которая разветвлялась на две дороги: одна вела в Кухи, а другая - мимо Кухи уходила в сопки. На этой развилке был нежилой дом, окружённый вместе с земельным участком высокими дувалами, подходящими прямо к дороге. С другой стороны дороги находились виноградники, отделённые от дороги низкими дувалами. Вот в этот двор и были заброшены наблюдатели. Целый день они докладывали о перемещении местных и бандитов по дороге, находясь совсем рядом от них. Дувалы были прочные и толстые. Здесь можно было держать оборону довольно долго, связывая всё передвижение по дороге. Вот сюда вечером мы и должны были приехать...

Я бегал по лагерю и собирал тёплые вещи. Упаковывались тепло, надевая ватник и бушлат, а сверху маскхалат. На ноги выдали тёплые армейские валенки. Собрал сумку с медикаментами, снарядил 8 магазинов с патронами, взял гранату Ф-1, проверил автомат. В бронетранспортёр загрузили АГС-17 и цинки с патронами. Старшим выезжал Юрий Петрович Лазаренко. Вторым БТРом взяли руководить нашего зампотеха старшего лейтенанта Гузея ("Шуруп").

Выехали, как только стемнело, на двух БТРах с десантом человек 15. Было темно, луна надёжно скрылась в тучах. Обогнули Кухи слева (не рискнули в темноте ехать по узкой дороге через кишлак) и за кишлаком свернули по направлению к Сауру. Вскоре подъехали к месту назначения. Здесь нас встретили, оставленные утром наблюдатели.

Один БТР оставили прикрывать тыл со стороны Кайсара и Кухи, второй выдвинули к дому с северной стороны, а сами гуськом, стараясь не бряцать оружием, двинулись по тропке вдоль дувала к дороге с южной стороны. За дорогой находились виноградники. Идти было тяжело, сковывали движение валенки и ватник. Впереди шёл Лазаренко. Шёл осторожно, слегка согнувшись. За ним двигался я, затем остальные. По команде остановились, тихо загнали первый патрон в патронник и поставили автоматы на предохранитель. Дошли до угла дувала. Впереди, метрах в сорока, была дорога, за ней виноградники. На углу в арыке поместили расчёт АГС, чуть дальше - пулемёт. Остальные залегли в арыке. Я прополз по сухому арыку и залёг. Арык был мелкий, нас могли зажать огнём и не дать поднять головы. Лазаренко понял это. Оставив командовать в арыке сержанта, приказал мне и ещё пяти бойцам занять позицию за дувалом.

Мы начали карабкаться на дувал. Он был немного выше роста человека. Я подтянулся на дувале и завис, никак не мог перевалить тело через дувал - мешали валенки. Кто-то подтолкнул меня в "пятую точку", и я перелетел через дувал. Это был земельный участок, чуть дальше стояла мазанка, на крышу которой был выдвинут пулемётный расчёт...

Стараясь не шуметь, мы начали прикладом сбивать верхушку дувала, чтобы проделать в нём сектор для обстрела. Дувал был толстый, неподатливый. Вдруг Лазаренко приказал прекратить работу. Мы прислушались. Со стороны дороги доносились голоса. Это была афганская речь. Голоса приближались, стал отчётливо слышен стук копыт. И в эту минуту из арыка трассирующими очередями ударил пулемёт. Линии очередей потянулись к дороге. И сразу всё загрохотало.

Я кинулся к бойнице. Уши заложило от шума. Я снял автомат с предохранителя и короткими очередями начал стрелять по дороге. Подъехал БТР и обстрелял из КПВТ дорогу и виноградники. Трассеры рикошетили и разлетались в ночном небе во все стороны. Сквозь грохот еле услышали команду Лазаренко о прекращении огня. Стрельбу закончили. Стало тихо, аж звенело в ушах.

Я сменил магазин и, грея руки о ствол автомата, прислушивался. БТР осветил дорогу фарами и начал маневрировать. На дороге что-то лежало. Под прикрытием БТРа, к дороге выдвинулся старший лейтенант Дроздов (он находился здесь с бойцами с утра). Осмотрев дорогу, он вернулся и доложил, что на дороге лежит убитая лошадь, две чалмы, резиновая калоша и много следов крови.

Решили осмотреть местность за низкими дувалами. БТР осветил дувалы и виноградники, и Дроздов перебежками выдвинулся к дувалу. БТР обстрелял виноградники, а Дроздов швырнул туда гранату и залёг. Прогремел взрыв. В воздухе зашелестели осколки. Старлей поднялся и заглянул за дувал. В это время в винограднике раздался треск и Лазаренко, прикрывая Дроздова, выпустил по виноградникам длинную очередь. Тот не ожидал и резко упал, ударившись коленом. Начал отползать под прикрытие бронетранспортёра, а наводчик открыл огонь по винограднику.

Вернувшись, Дроздов доложил, что в винограднике кто-то лежит, но дальше лезть опасно. Было тихо. Начали совещаться: снимать рассекреченную засаду и возвращаться или ждать до утра, чтобы самим не нарваться при возвращении на засаду.

В это время по другую сторону дороги послышался сильный треск сухих сучьев. Мы дружно ударили по винограднику со всех стволов. И вдруг по нашему дувалу из виноградников стегануло несколько длинных очередей. От неожиданности мы присели. Полетели куски глины от дувала. Лежащие в арыке, вжались в землю. Я поменял очередной магазин и осторожно выглянул. Засёк вспышку и выстрелил по ней. В край дувала недалеко от моей головы ударила очередь. В лицо полетела глина. Стало страшно. Небо было исчерчено жёлтыми, зелеными и красными трассерами. Визжали рикошеты. Плотность ответного огня возрастала.

Нас начали обстреливать справа. Мы поняли, что "духи" нас обходят. Заработал пулемёт на крыше, отвечая на стрельбу с восточной стороны. За ним заработал КПВТ на БТРе с севера от мазанки. Стала слышна стрельба и в тылу у нас, где остался ещё один БТР. Мы поняли, что банда достаточно крупная и пытается нас окружить. С восточной стороны дувал был высокий и мешал сдерживать душманов. Подъехал БТР и сделал пролом, чтобы мы могли отстреливаться. Перестрелка усиливалась. Заканчивались патроны. У меня осталось три магазина. Я переключил автомат на одиночные. Пустые магазины были и в сумке, и за пазухой в маскхалате. Лазаренко по радиостанции запросил патронов.

Подъехал БТР и в арык из бокового люка полетели цинки с патронами... Бронетранспортёр сразу же отъехал. Из арыка лязгал АГС, обрабатывая местность с восточной стороны, с крыши мазанки - пулемёт. Лазаренко свирепствовал и матерился в радиостанцию. Нечем было открыть цинки с патронами.

Бой усилился. Огонь противника стал плотнее, заставляя нас всё чаще пригибаться и прятаться за дувалами. Наконец, из арыка передали каску, полную патронов (цинк открывали пряжкой ремня). Коля Паниско, находившийся слева от меня, подхватил её. Мы кинулись на ощупь в темноте набивать магазины патронами. Я прислонился спиной к дувалу и почувствовал спиной, как "дышит" дувал, когда в него попадали пули.

Подсоединив магазин к автомату, я отвел затворную раму назад, отпустил её и нажал на спуск. Автомат молчал. Я повторил. Эффект - тот же. Я ощупал затвор и понял, что он не доходит до конца и затвор не запирает канал ствола. Пришлось забивать кулаком. Автомат заработал. С восточной стороны усилилась стрельба, и раздались крики в мегафон. Стало жутко. Мегафон создавал ощущение, что душманы были рядом, и их было много. Мы с Паниско поползли к пролому в дувале. Здесь уже лежал и отстреливался Лазаренко.

Я залёг с другой стороны пролома. Над нами прошла трассирующая очередь из ППШ. Мы ударили по вспышке и отползли от пролома. Вдруг душманы прекратили огонь. Стало тихо. Мы всматривались в темноту и ничего не видели. Лазаренко догадался, что "духи", не выдавая себя, подползают к нам, чтобы забросать гранатами. Мы вновь наугад открыли огонь, а начштаба по радио связался с лагерем и попросил огневую поддержку 120-мм миномётов. Корректировал огонь сам.

Вскоре мы услышали шелест, и первая мина рванула в 150 метрах впереди нас. Мы вжались в землю. Вторая мина рванула где-то сзади нас. Как горохом сыпануло осколками. Затем снова впереди, затем - сзади. Так продолжалось около часа. Теперь почувствовали ужасный холод. Лазаренко, клацая зубами, приказал всем ползком добираться до мазанки во внутренний дворик и занять там круговую оборону. Меня он задержал, пытаясь по цепочке бойцов и радиостанции выяснить о пострадавших. К счастью, потерь и ранений не было. К мазанке мы с ним приползли последними. С нами был ещё связист с радиостанцией.

Заняли оборону по периметру. Серело. Было уже видно, что душманы отошли дальше к сопкам, выйдя из-под обстрела миномётов. Начштаба перенёс огонь миномётов глубже. Стало веселее - мы уже могли видеть маневры "духов".

Светало. Ужасно замерзли, прыгали, чтобы согреться. Банда ушла. Подъехали БТРы. Выехали на разведку - всё было тихо. Осмотрели виноградник - нашли убитого "духа" с раздробленной головой. Забрали автомат АК-47, сумку с ремнём, гранату Ф-1. Краснели несколько луж крови, валялись оборванные окровавленные бинты. Автомат убитого был заляпан кровью и кусочками мозга и волос. Я сидел в БТРе, тупо уставившись на автомат убитого, который валялся на полу. Тошнило. От нервного напряжения ноги были ватные.

Ехали осторожно, осматривая округу. Через полчаса были на "точке", где нас радостно встретили.

...Позже из разведданных узнали, что на нас напоролась банда Рауфа численностью около 40 - 50 человек. Были убиты три "духа", а Гадой - двоюродный брат Рауфа тяжело ранен в живот. Вечером на боевом расчёте Батя объявил нам благодарность...

Глава 26.

...Стоял холодный декабрь. На улице было грязно, с облаков срывался снежок, который сразу же таял.

Главарь банды Рауф неистовствовал. Мало того, что рана у него на руке заживала плохо, что портило жизнь, но ещё изрядно поредели ряды банды. После разгрома в "зелёнке" "шурави" ещё и на засадах и в мелких операциях изрядно потрепали бандгруппу. На погоду ныла рана, продуктов не хватало, люди мёрзли и были недовольны. Пропитание добывали с трудом и риском в самых отдалённых кишлаках. Посты, выставленные на сопках, докладывали о частых передвижениях и манёврах русских вокруг Кайсара.

Рауф понимал, что нужно принимать какие-то конкретные меры, но открытой вылазки побаивался. Сегодня он отдал приказ минировать дороги, ведущие к Кайсару, ставить ответные засады, чтобы упредить "шурави". Опасность создавала и пуштунская группа Карамхана, которая не хотела признавать Рауфа и делить с ним сферу влияния в регионе.

После того, как был убит Чёрный Мулла - самый могущественный и влиятельный главарь - Рауф уже полтора года объединял разрозненные банды и борьбу против "неверных". Но последние месяцы были неудачными. Больше половины банды было уничтожено, Карамхан снова поднял голову, заключив с русскими перемирие, и нападал на людей Рауфа. Но в ущелье на базе Рауфа было спокойно. Родной брат выдвинулся с людьми к Кайсару, чтобы обстрелять базу "шурави". Народной армии Рауф не боялся, зная, что без русских они не способны оказать сильного сопротивления.

Далеко со стороны Кайсара послышалась стрельба. Рауф был спокоен, думая, что его брат обстреливает лагерь "шурави". Вбежал связист и доложил, что его брат нарвался на людей Карамхана, которые пытаются их окружить. Рауф, оседлав лошадей, выехал с оставшимися людьми на подмогу.

...За лагерем была слышна стрельба. Захлёбывались пулемёты, раздавались взрывы гранат, хлопали карабины. В мангруппу для переговоров пожаловал сам Карамхан с охраной. Начман и начштаба долго о чём-то с ними договаривались и, наконец-то, отдали приказ миномётному расчёту открыть огонь из 120-мм миномётов по ориентирам в районе кишлака Сарасиаб. Карамхан отбыл.

Около часа длился бой, поддерживаемый нашим миномётным огнем. Затем всё стихло.

Я вышел из санчасти и увидел Лазаренко, который суетился возле двух БТРов. Он приказал мне собираться на выезд. Через пять минут я уже сидел в 715-м. Мы заехали к сорбозам и взяли на броню семь солдат. Выехали в район Арзулики-Бала для осмотра места предстоящей засады.

Ехать было хорошо, кружился снежок, и не было пыли. Перед Арзуликами выбрали хорошее место в рощице возле дороги и оставили сорбозов его охранять до ночи. Вечером засада заняла своё место. С ними выехал доктор. Было темно.

Послышался гул, и с поста на крыше раздалась длинная пулемётная очередь. Я вышел из санчасти и увидел длинную цепочку зажжённых фар по дороге со стороны Кухи. По ним и ударил пулемёт по приказу Лазаренко. Фары погасли. Нас подняли "В ружьё". С нами быстро связались сорбозы и сообщили, что это их колонна из Меймене, которую они ожидали ещё днём и, поэтому не предупредили нас. А колонна задержалась в пути и добралась уже в темноте. Это был тот редкий случай, когда нас не попросили помочь...