В.И. Носатов "Фариабский дневник" глава 21

Глава 21 "Фарьябского дневника" рассказывает об одной из специальных операций проведённых особым отделом 47 Керкинского пограничного отряда в 1 ММГ "Меймене". Суть операции заключалась в том, чтобы выявить и предать суду пособников незаконных бандитских формирований, которые пытались переманить на свою сторону пограничников, и далее заставить с оружием в руках воевать вместе с моджахедами. Причиной, побудившей командование подготовить и провести такую операцию, были многочисленные самовольные отлучки солдат и сержантов 40-й Армии, многие из которых заканчивались невозвращением самовольщиков в свои подразделения.

Операция была тщательно спланирована и подготовлена. Вербовщик был взят с поличным и предан суду, получив за это 12 лет лишения свободы в афганской тюрьме.

Надо сказать, что профессиональная и кропотливая работа офицеров особого отдела на всех без исключения точках в Афганистане, где стояли пограничные гарнизоны пограничных войск, предотвратила на всё время войны все попытки душманов склонить на свою сторону пограничников. Заслуга в этом принадлежит и офицерам пограничникам, которые всячески пресекали контакты солдат и сержантов срочной службы с афганцами. Да и сами офицеры далеко не все имели контакты с афганцами. Как правило, этим занимались руководство оперативных групп, разведотделы, командование мотоманевренных групп, исключая офицеров взводов, застав. Максимум, что могли себе позволить последние, так это контакты с афганцами во время проведения боевых операций.

Фарьябский дневник
(Дни и ночи Афгана)

Глава XXI.

21 марта 1983 года. Провинция Фарьяб. Пригород Меймене. Расположение мотоманевренной группы погранвойск.

В штабной землянке экстренное совещание. Кроме командиров подразделений и командования ММГ, в землянке офицеры Оперативной группы, а также советники ХАД и царандоя.

- По информации командования ОКСВА, в последнее время участились случаи самовольных отлучек военнослужащих из расположения частей и подразделений советских войск, выполняющих интернациональный долг в Афганистане, - начал своё выступление старший оперуполномоченный Особого отдела Керкинского пограничного отряда майор Буйнов, - и, что самое страшное, большинство из самовольщиков в свои подразделения и части не возвратились. Кого-то из них боевики зверски убили, а кто-то находится в плену. Есть факты добровольного участия некоторых из сбежавших военнослужащих Советской армии в незаконных вооружённых формированиях. Предателям принявшим Ислам, боевики дают жильё и большие деньги, обещают по окончанию войны отправить в любую из западных стран. Отрадно отметить, что пока, случаев самовольного оставления частей и подразделений пограничных войск ещё не было. Но, тем не менее, на сегодняшний день, боевиками уже было предпринято несколько попыток наладить с пограничниками доверительные отношения. К своей чести солдаты и сержанты, к которым обращались представители боевиков, оказались людьми честными и выдержанными. Своевременная информация с их стороны позволила не только предотвратить чрезвычайное происшествие, но и обезвредить душманского пособника. По имеющимся у меня данным боевики не обошли своим вниманием и нашу ММГ. С целью обезвреживания противника нами готовится операция, в которой будет принимать участие и кто-то из вас. Поэтому хочу сразу напомнить, что о предстоящей операции никто кроме здесь присутствующих знать не должен. Доведите до личного состава только общую остановку по самовольщикам. Нацельте политработников на работу по укреплению воинской дисциплины, усилению ответственности каждого в период проведения операций. О всех попытках афганцев вступить в контакт с военнослужащими, сообщать мне немедленно...

После совещания, начальники офицеры, собравшись в узком кругу, взволнованно обсуждали услышанное.

- Да-а-а, задал задачку нам Виктор Иванович! - задумчиво произнес майор Хорьков, - ведь во время операции, сколько народу вокруг крутится, поди-ж ты, узнай, где враг.

- А сколько афганцев вокруг позиций околачивается. Пашут прямо под самым забором, - поддержал его самый старый начальник заставы майор Сотников, - вот у армейцев всё по другому, они и на пушечный выстрел к своим позициям никого не подпускают.

- Подпускать-то не подпускают, да что толку, солдаты, как бегали в самоволку, так и продолжают бегать. Сам, будучи дежурным по ММГ, ловил неоднократно, - возразил я, - по-моему дело тут не в афганцах, а в нас самих, в солдатах наших. Я лично всех своих бойцов достаточно изучил и доверяю, как себе. И они мне платят тем же. Доверяют даже самое сокровенное. Вот, к примеру, после прошлой операции подходит ко мне боец, татарин по национальности, и говорит, что есть конфиденциальный разговор. Отошли мы в сторону. Солдат, пряча глаза, говорит мне, что один из афганцев, за большие деньги предлагал ему стать любовником.

- Ну и, что ты на это сказал? - удивлённо спросил я.

- А что, ничего.

- Прямо - таки и ничего?

- Ну, дал ему в морду.

- А вот это ты зря, лучше бы привёл ко мне. Мы бы на месте и разобрались...

- Когда я рассказал об этом Буйнову, он нисколько этому не удивился. Видя мое недоумение, разъяснил, что это уже не первый случай. Причина этому одна. Из-за большого калыма (выкуп за невесту), мужчинам для создания семьи приходится многие годы зарабатывать деньги, и потому женятся они лет в 30-35. Женщин лёгкого поведения в Меймене, и тем паче, в кишлаках, нет, и быть не может, шариат запрещает. Так, что здесь, как нигде, развит гомосексуализм...

- Наверное ты прав, - поддержал меня Хорьков, - солдаты у нас выдержанные...

- Только за ними глаз, да глаз нужен, - вставил своё мудрое и веское слово майор Сотников.

Каждый из нас остался при своём мнении. Немного помолчав, мы разошлись. У каждого было достаточно своих, незавершённых дел.

Через несколько дней майор Буйнов пригласил меня в свою землянку. По плану операции мне предстояло сыграть довольно незначительную, но ответственную роль, и потому он посвятил меня в суть предстоящего дела.

По данным провинциального отдела ХАД в городской тюрьме работал связистом житель Меймене, назовём его Саид, который поддерживал постоянную связь с бандой Мавлави Кара. В последнее время сотрудники царандоя, которые вели за ним наблюдение, заметили некоторые изменения в поведении своего подопечного. Все чаще и чаще тот стремился оказаться поближе к месту расположения пограничников, к боевым и транспортным колоннам проходящим через город. Если ему это удавалось, то он пытался заговорить с кем-то из солдат, предлагал сигареты, жвачку, а иногда и зажигалки. Все эти факты настораживали не только руководство царандоя и ХАД, но и командование ММГ. В связи с этим было принято решение совместно с советниками ХАД и царандоя провести операцию по обезвреживанию агента Мавлави Кара и проведению над ним открытого суда. Для того, чтобы всё это осуществить, необходима была не только оперативная информация, но и оформленная по всем правовым нормам доказательная база. Основой доказательства в противоправной деятельности должна была послужить аудиозапись переговоров. Благо, что в афганском процессуальном кодексе, аудиозапись, оформленная должным образом, признавалась судом в качестве доказательства.

На первом этапе необходимо было организовать контролируемый контакт Саида с кем-то из пограничников. Выбор пал на одного из переводчиков, таджика по национальности, назовём его Рустам, который пошёл служить в Афганистан добровольно. Так, как солдат прекрасно владел пушту (официальный язык в Афганистане), а также знал узбекский и туркменский, его направили в Оперативную группу, к подполковнику Николаю Николаевичу Нестерову. Никто не сомневался в порядочности и патриотизме парня, и потому кандидатура его, как главного действующего лица операции, прошла без всяких нареканий. Чтобы всё прошло естественно и без излишнего напряжения, было решено на первом этапе солдата в суть операции не посвящать.

Связиста по распоряжению командира оперативного батальона царандоя джиграна (майора) Аюбхана, в ведении которого находилась и тюрьма, направили, в гостиницу, где жили советники, якобы, для ремонта электропроводки. Туда же приехал и подполковник Нестеров со своим переводчиком. Так получилось, что Рустам, беззаботно гуляя по гостинице, случайно зашёл в пустующую комнату, где работал связист. Там и состоялось знакомство, о котором через несколько часов, он, слово в слово доложил майору Буйнову.

Саид, увидев пограничника, сначала предложил ему сигареты. Закурили. Поговорили о том, о сём. Познакомились. Потом Саид начал выведывать у Рустама, чем тот занимается. Услышав, что он работает переводчиком, и может в связи с этим довольно свободно перемещаться по городу, афганец заинтересовался им ещё больше. Предложил дружбу и помощь при покупке спиртного и видеоаппаратуры. Протянул пачку сигарет с "чарсом" (наркотиком), но Рустам от них наотрез отказался. Видя, что солдат насторожился, Саид предложил встретиться ещё раз. Афганец пообещал при следующей встрече своему новому знакомому богатый "бакшиш" (подарок).

Только после этого, достаточно откровенного рассказа Рустама посвятили в суть проводимой операции. Довольно неожиданной была его реакция на это. Ни страха, ни волнения он не высказал. Только сказал спокойно: "Знал бы я, что он от меня хочет, там бы и прибил".

- Вот только этого не надо, - строго сказал Буйнов, - теперь от тебя требуются только спокойствие и выдержка. Все делай так, чтобы не вызвать у врага никаких подозрений. На сегодня это твоя основная боевая задача.

- Я постараюсь, - искренне пообещал солдат.

Вскоре состоялись три скоротечные, ничем не примечательных встречи, суть которых сводилась к прощупыванию солдата на предмет возможной его вербовки.

У руководителей операции постепенно крепла уверенность в том, что Саид - это именно тот человек, которому поставлена задача, перетащить на свою сторону советского солдата. На это указывало, прежде всего то, что после каждой встречи Саид спешил в горы, где, по всей видимости, отчитывался перед Мавлави Карой о своих успехах.

Вот почему на следующую встречу Рустам направился уже во всеоружии. В боковом кармане куртки у него лежал портативный диктофон. Встреча, по взаимной договорённости, должна была произойти в парке, примыкающем к "отелю", где жили советники, под развесистым тутовником.

Саид появился немного раньше времени. Было видно, что он несколько напуган. Часто оглядывался по сторонам. Заметив, вышедшего из-за дерева Рустама, он успокоился. Протянул ему блок сигарет "Мальборо", обещанный "бакшиш". Видя, что солдат доволен подарком, Саид, ненавязчиво, начал уговаривать его посетить дукан брата, где можно выбрать недорогой, но довольно дефицитный в Союзе, видеомагнитофон. Рустам, с сожалением в голосе сказал, что не может надолго отлучаться из "отеля". В любой момент он может понадобиться начальству. Поняв, что солдата отсюда не вытащить, Саид зашёл с другой стороны. Он посулил Рустаму большой дом, двух жен, и два миллиона афгани (примерно 14 тысяч долларов США) за то, что тот с оружием в руках станет воевать на стороне моджахедов, борцов за веру. После окончания войны с неверными ему предоставят возможность выехать в любую западную страну. Сказав это, он, отступив на шаг, с любопытством смотрел на солдата, пытаясь по глазам угадать его реакцию на это, заманчивое и вместе с тем рискованное предложение. Рустам отнесся к необычному предложению спокойно, словно ожидал этого.

- Я подумаю, - сказал он.

Как было обговорено заранее, следующую встречу, Рустам высказал пожелание провести в густом саду, примыкающему к позициям мотомангруппы. Саид с испугом от этого отказался, сославшись на то, что от неверных нужно держаться подальше. Прощаясь, пособник душманов заверил солдата, что вскоре непременно его найдёт и тогда сообщит о следующей встрече.

В "отеле" Рустама уже ждали. Специалист - хадовец, перемотал кассету. Зафиксировал на бумаге начало разговора, середину и заключительные слова беседы. Потом настал черед Рустама, который подробно изложил на бумаге всё, чего добивался от него Саид. Начало доказательной базе было положено. В ходе обсуждения прошедшей встречи, участники операции пришли к выводу, что "вербовщик", говоря языком рыбака, глубоко заглотнул наживку, и теперь сделает всё, чтобы, во что бы то ни стало, добиться своего. Второй вывод был менее оптимистичным. Саид боялся встреч вблизи расположения советских войск, и потому задержание с поличным было делом проблематичным.

- А как хорошо было бы добавить к этим материалам вещественные доказательства. Если дом и жён, в виде вещдоков приложить просто невозможно, то деньги - в самый раз. Деньги - это серьёзно, - мечтательно сказал начальник провинциального отдела ХАД джигран (майор) Хошими.

- Всё это правильно, но враг пока, что думает по другому. Поэтому я считаю этот вопрос преждевременным, - возразил Буйнов, - если и дальше всё пойдет по нашему сценарию, то к этому мы возвратимся на конечном этапе операции. А пока, что, я повторяю, все должно идти по намеченному плану. Мы должны собрать как можно больше доказательств с помощью диктофона. От таких доказательств на суде тоже не просто отвертеться.

- Что ж, вы правы, - согласился джигран, - а мы, вместе с наружкой царандоя, постараемся обеспечить постоянное наблюдение за каждым шагом этого сына шакала, пособника душманов.

Следующей встреча состоялась в сосновом парке, который раскинулся в центре Меймене, перед дворцом губернатора. Саид был настойчив. Он требовал конкретного ответа на своё предложение. Рустам сказал, что согласен стать моджахедом, но хотел бы предварительно получить хотя бы половину обещанной суммы. Саид, обрадованный положительным ответом солдата, был готов на всё. Он вновь начал расписывать все блага и деньги, которые обеспечат новоявленному моджахеду самые лучшие условия жизни. В заключении он предупредил, что в условное время Рустам должен явиться в назначенное место вместе с оружием и боеприпасами, что за это он получит ещё миллион афгани.

После прослушивания аудиокассеты, участники операции пришли к выводу, что в их руках сосредоточено достаточно фактов, для того, чтобы прилечь "вербовщика", пособника душманов Саида по статье 225 Уголовного кодекса ДРА: "Вовлечение в контрреволюционную деятельность одного лица другим лицом". Согласно этой статье, преступник наказывается лишением свободы на срок до 25 лет (в зависимости от того, сколько лиц вовлечено им в контрреволюционную деятельность).

Заключительный этап операции прошёл тихо и мирно, без перестрелок и погонь. Саиду передали распоряжение начальника оперативного батальона царандоя джиграна Аюбхана, чтобы тот отремонтировал связь в здании провинциального отдела ХАД. Тот ни о чём не подозревая подошел к зданию ХАД, показал начальнику караула письменное распоряжение. Начальник караула проводил связиста в подвальное помещение. Там Саида уже ждали два хадовца с наручниками в руках. Через несколько дней, припёртый к стене неопровержимыми доказательствами, он уже давал правдивые показания. Открытый революционный суд, согласно статье 225 Уголовного кодекса ДРА: "Вовлечение в контрреволюционную деятельность одного лица другим лицом", приговорил его к 12 годам лишения свободы.

После этого случая в приграничных провинциях Северного Афганистана, не было отмечено ни одной попытки "вовлечения в контрреволюционную деятельность" пограничников.

Сегодня уже стал достоянием истории тот факт, что за весь период боевых действий подразделений Пограничных войск КГБ СССР в Демократической Республике Афганистан не было ни одного без вести пропавшего пограничника. В этом, конечно же, особенно большая заслуга сотрудников военной контрразведки. В том числе и старшего оперуполномоченного Особого отдела Керкинского пограничного отряда майора Виктора Ивановича Буйнова.

Фарьябский дневник (Дни и ночи Афгана)

Глава XXI.

Фарьябский дневник
(Дни и ночи Афгана)